Кастинг

Каждый журналист не раз сталкивался со скучными однотипными событиями такими, как очередное заседание городского совета, годовой отчет санэпидемстанции или же очередной городской конкурс красоты. Последнее может показаться более захватывающим, чем отчет СЭС, но даже такое, казалось, яркое шоу проходит банально и по одной схеме. Однажды, по долгу службы, мне пришлось освещать именно конкурс красоты и так, как особого желания не было говорить о том, какая талантливая и замечательная новая мисс и как она благодарна маме, паме, дедушке, бабушке, подружке Маше, соседу Паше, собачке Жучке и т.д и т.п. за свой супер титул, я решила проследить ситуацию изнутри и сама отправилась на кастинг этого конкурса.
Это помещение напоминало старую балетную школу – ветхий паркет, когда-то выкрашенные в синюю краску стены, немного прогнившие деревянные окна и большие, слегка помутневшие от времени, зеркала. В помещении больше ничего не было – только длинноногие красотки, которые украшали стены вместо картин известных художников. Они были так плотно прижаты к этим стенам, что казалось – они к ним прибиты. Девушки почему-то жались именно к стенам, поочередно переодеваясь, причесываясь, не забывая кинуть оценивающий взгляд на свою соседку по стенке, т.е. – конкурентку. Самые смелые выходили на середину комнаты и демонстрировали свое умение ходить в пуантах или даже на 15 см шпильке. У двери, которая отделяла конкурсанток от святой святых комнаты жюри, как-то важно с видом человека, совершающего глобальное вселенское действо, стояла девушка. В ее глазах было что-то от бухгалтера или учительницы математики. Возможно, она постоянно пересчитывала количество новоявленных участниц… К ней по очереди подходили конкурсантки с важными ля них вопросами: кто-то не успел заполнить анкету, кто-то потерял листик со своим порядковым номером, кто-то не подготовил номер…. В общем в очередь к «бухгалтеру» выстроилось немало. Есть вещи, которые неминуемы, но мы пытаемся их избегать как можно дольше – визит к стоматологу, адвокату или сотрудникам ЖКХ. Контакт с бухгалтером тоже был неизбежен. Пришлось и мне воспользоваться ее, так сказать, услугами. Взяв на вооружение свою профессиональную наглость, я двинулась к ней напролом. Мне требовался номерок, так как на кастинг я пришла впервые. Эту новость я и сообщила бухгалтеру. Она резко оторвалась от своих бумаг, списков и тому подобных важных вещей и направила на меня все свое целое лицо и взгляд, переполненный одной статистикой. Внезапно вся статистика сменилась недоумением, и глаза уже выражали что-то человеческое! это был упрек, что-то вроде: «Как же так! Прийти на такой значительный кастинг как «Мисс…» впервые, если он уже проходит пятый и последний раз!». Этот взгляд заставил меня задуматься: «А может я действительно сделала что-то непростительное в своей жизни?» Мое положение и дальнейшее здоровое психическое состояние спасло только то, что я сообщила – на кастинг меня пригласили через письмо. После чего я была помилована фразой: «Ну, купальник то у вас хоть есть?». Мое утвердительное «Есть!» успокоило девушку, и она выдала мне листовку с цифрой «91». Так я была посвящена в субкультуру потенциальных участниц конкурсов красоты. Как оказалось, приобретение номерка – было одной из самых простых задач во всем этом действе. Мой номер был «91», а это значило передо мной именно такое количество девушек – и все они желают победы, и все они пытаются как-то прорваться без очереди, и все они ненавидят друг друга…Для многих комната
жюри успела стать чем-то мифическим, божественным. Ведь именно там решалось – кто попадет в число миссок, а кто так и останется в обычных девках. Дух волнения просто не помещался в столь небольшое пространство и разносил комнату по швам. И тут потенциальные миски смекнули, что нужно напряжение разбавить общением и повели разговоры и диетах, макияже и конфетах, от которых все массово отказались на период конкурса. Мне стало понятно, что начинать с кем-либо диалог о каких-то социальных проблемах или новинках в мире кино, телевидения, Интернет смысла нет, ведь самыми интересными собеседницами считались те, кто оперировал такими понятиями, как «хамер», «яхта», «тусовка» и «шопинг». Это уже со сцены все эти девушки будут, как одна, твердить, что их волнуют проблема недостатка чистой воды в странах ЮАР, они только и думают о том, как построить детские дома и накормить все страны третьего мира. Но это будет потом, а сейчас нужно доказать друг другу, у кого больше cумок от Gucci, туфлей от Валентино и поклонников на джипе. Все просто – у кого больше, тот и есть лидер. А у лидера были преимущества – ее пропускали без очереди, под предлогом –«расскажешь всю правду, как все проходит», лидер стояла в центре всего дефиле и у нее «случайно» не рвались колготки и не ломались каблуки. Время шло и все больше конкурсанток проходило ту самую комнату жюри. Кого-то комната выпускала счастливыми, улыбающимися, а кто-то выходил с грустью и сильной уверенностью в том, что на этом вся карьера и закончилась…. Наконец, и я открыла эту загадочную дверь. Посреди большой комнаты стояли три стула, на которых сидели те самые вершители судеб нескольких сотен девушек – две женщины и один мужчина. Посредине восседала брюнетка лет 45, она выглядела ухоженно и дорого, а голову поворачивала так, будто на ней золотая корона, которая может свалиться от неправильного наклона в сторону. По правую руку от нее сидела девушка, и то, что она является представительницей прекрасного пола, подчеркивали лишь большие кольца в ушах, так как одета она была в стиле милитари и больше походила на надзерателя в колониях строгого режима, чем на судью на конкурсах красоты. Разговаривала она точно так же, как и выглядела, вернее она не говорила – она отдавала команды – стоять прямо, развернуться, рассказать о себе… Мужчину можно описать просто – казалось, он видит женщин в купальниках впервые за свою 40-летнюю жизнь. Если бы не две его коллеги - кастинг бы прошла любая желающая. И, может, так было бы правильнее. Но в данной ситуации этот отбор напоминал тот же рынок или супермаркет. Только на полках лежали мы – живой товар, который рассматривали внимательно, детально, пронзительно – нет ли вмятин, царапин и прочих дефектов. И девушки старались понравиться – они маскировали свои царапины, они крутились и вертелись, танцевали под музыку и без музыки, рисовали улыбки на своих милых личиках - плясали, как могли, во всем прямом смысле этих слов. Все мое азартное желание сделать уникальный репортаж с конкурса, как рукой сняло в этой комнате. Стоит ли говорить, что я не проходила остальные отборы и еще неделю пыталась «отмыться» от этих оценивающих, раздевающих или насмешливых взглядов трех людей, которые почему-то решили, что они имеют право давать оценку каким-то моим качествам и достоинствам. Примерив на себя эту жизнь, я поняла, что не так сладка жизнь красоток, которые отправляют нам лучезарные улыбки с больших подиумов.